недолго.

Ломаю камышинку, пытаюсь ее жевать. Какие-никакие, а витамины. Камышинка во рту расщепляется, колет десну.

— Терпи, — шепчу я. — Соперники могут опередить, нужны силы еще на неделю.

Ветер сдувает снег с сугробов, слепить глаза.

— Врешь — не возьмешь, — бормочу я словами Чапаева из кинофильма.

Весна

Север Миннесоты, берег Верхнего озера, конец мая.

Палатка стоит на высоком скалистом берегу. У обрыва можно поставить шезлонг и смотреть на серые волны с белыми барашками, на черные тучи, на фоне которых летают чайки в виде черных круглых букв V. По вечерам тучи у горизонта краснеют, в центре обнажается васильковое небо.

— У вас так романтично!

Это приходят в гости друзья. Их палатка стоит в лесу, в небе они видят только верхушки берез.

Однажды прилетел сильный ветер. Он повалил шезлонги, выдул пепел из костра, мгновенно остудил кружки с кофе.

— Мы говорим не ветры, а ветра! — сказали друзья, увидев содеянное.

На них упала сломанная ветром ветка.

— Из палуб выкорчевывая мачты, — вспомнили мы еще одну строчку из песни.

— Пора собираться домой, — решили мы. — В это раз мы ветру не понравились.

Понравиться

Когда тебе восемнадцать, то женщинам не надо прилагать много усилий, чтобы понравиться. Достаточно посмотреть тебе в глаза и улыбнуться. Ты заходишь в любую дверь, которую для тебя открывают. Сложнее, когда тебе тридцать. Открытые двери еще привлекают, но за ними должно быть хорошо. Тебе уже есть с чем сравнивать, ты научился смотреть дальше, чем на один вечер.

А когда у тебя седая голова, то тебе опять нравятся все женщины, которые смотрят тебе в глаза и улыбаются. Вот только в отрытые двери заходить опасаешься — вдруг там нужно ставить обувь строго перпендикулярно стенке и хвалить кота, который норовит поцарапать тебе руки.

— А как насчет мужчин? Говорят, чтобы не платить, надо понравиться.

— Тут главное — не стараться понравиться всем. Это путь неудачника.

— А какой путь «удачника»?

— Сделай так, чтобы женщина засмеялась.

— А если не получается?

— Тогда… наверное, тогда это не твоя женщина.

На берегу

Карибское море, вечер, ресторан, столик на веранде с видом на море. Лунная дорожка, шелестит прибой, свечи, темное вино в бокалах. Она — темноволосая, загорелая, светлое платье оголяет плечи.

— Ну как? — спрашиваешь.

Она отвечает:

— Стабильности в мире нет! И я знаю, кто в этом виноват.

Пусть даже не отвечает, а думает. Но ведь ты это чувствуешь. Ты достаешь сигарету, прикуриваешь от свечки, смотришь на лунную дорожку. Там еще осталась немного романтики летнего вечера.

Вечера

— Поздние вечера — это прекрасно. Дети спят, домашние дела закончены, на улице тишина, ты, наконец, можешь побыть наедине с собой.

— Сериал, книга, прогулка?

— У каждого свое. У кого-то мысли, работа.

— Прозаично.

— По-разному. Давай прогуляемся по глобусу, побываем в разных городах в вечернее время. Вот небольшие этюды.

Весна, лес около Мытищ

В сосновом лесу кардиологический санаторий. Забора нет, по дорожкам может гулять каждый. Он и она уже второй раз идут, как гласит табличка, по кольцевому маршруту 0,8 км. Март, вечер, мягкий снег засыпан иголками. Сквозь ветки то и дело проглядывается молодой месяц, звезды яркие, воздух влажный, им можно утолять жажду.

— Завтра коллоквиум по матанализу, — говорит он.

— А у меня сапоги промокли, — говорит она.

Они начинают третий круг.

Лето, дача около Голицына, Московская область

Вечер провел за пишущей машинкой — решил написать повесть о возможном конце света и о тайнах человеческого мозга. На часах двенадцать, выхожу в сад подышать. Соседка около крана полощет белье — у нее годовалый сынишка.

— Привет, — говорит она. — Что не спится?

— Работал, увлекся.

— А я сегодня одна, муж в Москве, кручусь вот…

Я киваю, смотрю, как она складывает белье в таз.

— Давай покурим? — предлагает соседка.

Садимся на крыльцо сарая. Я начинаю рассказывать о конце света и о тайнах человеческого мозга.

— Давай еще по одной, — предлагает соседка.

Закуриваем, я продолжаю рассказ.

— Пойду я, пожалуй, — говорит соседка и выбрасывает сигарету в траву.

Осень, Лейпциг, времена СССР

Тротуары завалены желтыми листьями. Яркие фонари, темное вечернее небо. Мы идем с приятелем в гостиницу. Это наш первый выезд за границу.

— Заходил в магазин, — говорит приятель. — Знаешь, сколько тут сортов колбасы продается?

Я не знаю, пожимаю плечами.

— А я подсчитал — двадцать два!

— И что? Купил?

— Буду я еще валюту на колбасу тратить! У отца знакомые на мясокомбинате, у нас все схвачено.

— Завтра у нас с тобой доклады, надо подготовиться.

— Это ерунда. А ты понял, как надо пользоваться душем? Там всего одна ручка.

— Крути, пока не будет комфортно.

— А немки так себе, одеваться не умеют. Напялят три кофты разного цвета. И штаны розовые. Ужас!

— А тебе что до этих немок?

— Да уж это интереснее, чем доклады слушать.

Мы идем дальше. Беседуем. Двое ученых, кандидаты наук.

Зима, Питер

Декабрь, снежный вечер. Иду по набережной, пытаюсь описать словами то, что вижу. Темные решетки Летнего сада, желтые свет фонарей, темная вода Невы, золотой шпиль Адмиралтейства… Всё не то! Казенные, избитые слова. Надо увидеть или придумать что-то другое, питерское.

Навстречу бежит мужчина. Останавливается.

— Простите великодушно. Не подскажете ресторан или кафе поблизости? Живот прихватило.

Я знаю неподалеку пиццерию. Рассказываю.

— Тысяча благодарностей!

Мужчина поворачивает, убегает. Снегопад усиливается. Дальше я иду и уже ничего не придумываю. Хочется горячей пиццы с пивом, других мыслей нет.

Сила мысли и мысли о силе

Управлять собой

Крысам давали сладкую воду с циклоспорином, который подавляет иммунитет. Его часто используют при трансплантациях, чтобы снизить вероятность отторжения органов. Спустя некоторое время препарат перестали добавлять. Однако после того, как сладкий напиток поступал в организм, активность иммунной системы падала.

Очень хочется сделать дилетантский вывод: мы можем управлять иммунитетом с помощью мыслей. Интуитивно кажется, что дружеские застолья и хмельные красавицы здоровью не повредят. А наоборот — укрепят. Мысли там будут правильные, приятные, не о болезнях. Очень лечебные.

— Это стёб, а вопрос серьезный. Читал, что во время войны бойцы не простужались? Не до того было.

— Да, но это была не сила мысли, а сила отсутствия мыслей о болезнях.

— В сети можно найти сотни примеров, когда мысль становилась материальной. Человек подумал о чем-то, и это произошло.

— Мы это уже обсуждали, когда говорили о снах, которые «в руку». Представь, что человек ходит каждый день в театр и думает, что главный герой на сцене должен споткнуться. Рано или поздно герой случайно спотыкается, а человек сразу пишет пост, как он силой своей мысли добился желаемого. Есть уже «теория» притяжения — это когда мысли притягивают в жизнь человека желаемое. Это обсуждать не хочется. Но можно рассказать о тривиальном. Например, кто-то решил нарастить мускулы. Он думал, думал об этом, потом ему надоело думать, и он пошел в спортзал. Вот в такую силу мысли надо верить. А что у нас в организме происходит — это пока неясно. Эффект плацебо работает — это доказано. Надо просто верить, что все будет хорошо. Это может помочь и уж точно не навредить. А вот плохие мысли нам вредят всегда. Это доказано.

— Скучно с вами, учеными. Сплошная теория вероятностей и опыты с крысами.

— О силе мысли у меня есть история. Это немного о болезнях.

Сила мысли

Это случилось в небольшом поселке в Уральских горах. Учился я в третьем классе, книг дома было мало, и я читал все, что попадется под руку. На этажерке стояла «Популярная медицинская энциклопедия». Долго я откладывал знакомство с интереснейшим миром болезней, но как-то решился.